Эволюция теоретических подходов к корпоративному управлению

Прежде чем дать определение понятия корпоративного управления и сформулировать его задачи необходимо понять, что представляет собой корпорация. Определение корпорации само по себе является научной проблемой. Сам термин в его современном понимании обязан своим существованием законодательству США, которое выделяет корпорацию только как одну из форм организации бизнеса. Согласно законодательству США, из всех форм организации бизнеса только одна корпорация наделена правосубъектностью. В понимании кодифицированного права данный признак совпадает с признаком юридического лица. Отсутствие в общем праве понятия юридического лица и тот факт, что неакционерные компании, компании с неограниченной ответственностью, закрытые общества в США признаками юридического лица не обладают, а также то обстоятельство, что акции компаний США котируются на бирже, привело к очень большой путанице понятий при определении корпорации.

Все признаки, присущие юридически корпорации США, хотя понятие «корпорация» в законодательстве США и не определено, выдвигаются российскими авторами в качестве признаков корпорации. Это следующие признаки: образование юридического лица, ограниченная ответственность, объединение нескольких юридических лиц, объединение, точнее совокупность нескольких бизнес-единиц, которые могут и не быть юридическими лицами, публичность, анонимность, акционирование капитала с обязательной котировкой акций на бирже, крупные размеры компании. Термин «корпорация» применяется как синоним термину «акционерное общество».

Образование юридического лица в странах англо-саксонского права – действительно исключительный признак корпорации, а странах кодифицированного права – нет. В этих последних странах компания может являться юридическим лицом и не обладать обязательными признаками корпорации США, такими важными, например, как ограниченная ответственность. Поэтому в российской практике, употребляя термины «компания – юридическое лицо» и «компания с ограниченной ответственностью» легко забыть, что в России это нетождественные понятия (например, полное товарищество является юридическим лицом без прав ограниченной ответственности товарищей), а в США, на родине термина «корпорация» – тождественные. Говоря о российской практике, под корпорацией мы будем понимать компанию, в числе других признаков корпорации обладающей таким признаком, как ограниченная ответственность.

В Российской Федерации класс юридических лиц объемлет класс компаний с ограниченной ответственностью, то есть обладание признаком «ограниченная ответственность» с необходимостью предполагает, что компания является юридическим лицом. Среди признаков, на основании которых компания относится к корпорации, нередко называют объединение нескольких юридических лиц. С точки зрения корпоративного права США, это нонсенс, поскольку только приобретение единицей бизнеса статуса корпорации, «инкорпорирование» наделяют эту бизнес-единицу правосубъектностью, иначе, признаками юридического лица; все бизнес единицы, входящие в состав корпорации, соответственно, правосубъектностью или признаками юридического лица не наделяются. 

Однако, в российской практике, где юридического понятия «корпорация» не существует, и, как правило, корпорацией называется просто достаточно крупная компания, такое вполне возможно: эта крупная компания может объединять нескольких юридических лиц. Причем, эти юридические лица могут не обладать ограниченной ответственностью. Что же касается признаков акционерного общества, приписываемых российскими авторами корпорации, таких как анонимность и акционирование капитала, в США они действительно присущи законодательно компаниям, прошедшим процедуру «инкорпорирования», обретения статуса корпорации (юридического лица). Другое дело, что в США не всякое акционерное общество является корпорацией, хотя всякая корпорация – акционерное общество.

Возможно, из-за этого обстоятельства в российской практике сложилась традиция считать достойным звания корпорации только очень крупное акционерное общество. В США к корпорации законодательно предъявляется требование раскрытия информации. Все остальные признаки публичности компании, такие как обращение акций (ценных бумаг) компании на бирже; тот факт, что компания является открытой, не обязательны, просто они являются следствием данного требования. Компания не стала бы брать на себя обязательства по раскрытию информации, если бы не имела в виду выход на фондовый рынок. Хорошо резюмирует различия между корпорацией США и корпорацией русскоязычной традиции англо-русский толковый словарь «Бухгалтерский учет и аудит».

Согласно данному словарю, корпорация – термин, употребляемый для перевода на английский язык названия юридической формы предпринимательства неанглоязычной системы права «акционерное общество», реже – для перевода на английский язык понятия «юридическое лицо»; как правило, имеется в виду акционерное общество (акционерная компания) континентального права: организационно-правовая форма предприятий, формирующих свой капитал посредством выпуска и продажи акций; такое общество всегда является юридическим лицом в системе континентального права; этот термин нельзя путать с аналогичным термином в американском праве.

Второе значение данного термина, американское – юридическая форма предпринимательства, отличительные черты которой заключаются в следующем: корпорация представляет собой самостоятельный субъект гражданского права, ведущий независимое от своих членов существование; существование корпорации не может быть прекращено иначе, как по решению суда или самих участников корпорации, принятому на основании устава и законов; по обязательствам корпорации исключительную ответственность несет сама корпорация в пределах принадлежащего ей имущества; корпорация является объектом двойного налогообложения, поскольку ее доходы облагаются налогом дважды: как прибыль компании и как доход акционеров, который они получают после ее распределения; капитал корпораций формируется путем размещения (выпуска) акций; порядок создания и основные принципы функционирования корпораций в США определяются на уровне законодательства штатов.

Британское значение термина «Corporation» – неофициальное название «Company». Можно предположить, что в ближайшее время в России понятие корпорации все же будет узаконено. В проекте ГК РФ дается классификация организаций на «корпоративные» и «унитарные». «Юридические лица, учредители (участники) которых обладают правом на участие в управлении их деятельностью (право членства), являются корпоративными организациями (корпорациями). К ним относятся хозяйственные товарищества и общества, производственные и потребительские кооперативы, общественные организации граждан, ассоциации и союзы. Юридические лица, учредители которых не становятся их участниками и не приобретают в них прав членства, являются унитарными организациями.

К ним относятся государственные и муниципальные унитарные предприятия, фонды, учреждения, а также религиозные организации». Из этого определения следует, что любое хозяйственное общество является корпорацией, независимо от размера и структуры. Также предполагается ввести понятие публичного акционерного общества. «Публичным акционерным обществом признается акционерное общество, акции которого и ценные бумаги, конвертируемые в его акции, публично размещаются (путем открытой подписки) и публично обращаются на условиях, установленных законами о ценных бумагах».

Корпоративное управление

Наиболее характерные признаки компании, отождествляемой, как правило, с корпорацией, всегда суммируются таким образом, что среди следствий этих признаков появляется корпоративное управление. Корпоративное управление – свод правил, на основании которых происходит распределение властных полномочий в корпорации, прежде всего - между менеджерами и акционерами. Данное разделение властей обязано своим существованием отделению власти собственника от власти наемного управляющего, в свою очередь вызванному к жизни распылением собственности в компании. Распыленным будем считать владение, при котором: акции (доли) распределены среди акционеров относительно равномерно, акционеров должно быть достаточно много, что затрудняет процесс коммуникации между владельцами и делает маловероятным согласование ими общего видения будущего компании.

Следствием распыления владения является отсутствие владельца т.н. «контрольного пакета». Предельным случаем распыления является один акционер – один голос, как в гражданском обществе, что позволяет искать аналогии корпоративного и государственного управления. Существуют разные и даже взаимоисключающие гипотезы происхождения и предназначения распыления собственности, в том числе в такой крайней форме этого распыления, как акционирование капитала. На одном полюсе спектра этих гипотез находится теория, которой придерживается большинство историков докапиталистических форм хозяйствования. Согласно этой теории, распыление собственности произошло в силу необходимости объединить капиталы, чтобы удовлетворить потребность в основных и оборотных средствах.

На противоположном полюсе находится теория К. Маркса, в соответствии с которой акционирование капитала произошло в силу необходимости разъединить капиталы, поскольку частная собственность в чистом виде провоцирует кризисы перепроизводства, акционирование же хоть в какой-то степени снимает противоречие между трудом и капиталом. Паевые товарищества постепенно превращались в открытые акционерные общества путем котировки своих акций (паев) на бирже в результате ослабления семейных связей, а также увеличения оборота. Для масштабного и стабильного существования этой формы бизнеса «акционерное общество» требовалось соответствующее законодательство. Это произошло не сразу. Законодательство XVIII века еще рассматривало эту область как сферу публичного, а не частного права.

Примером является английский закон «о мыльных пузырях» (Bubbles Act) 1720 г., который пытался определить общий подход к созданию колониальных акционерных компаний и урегулировать спекуляцию акциями. Он ничего не говорил о внутренней природе акционерного общества. Впервые в сферу частного права акционерное (иначе анонимное) общество как самостоятельная организационная форма привносится французским Торговым кодексом 1808 года. Популярность акционерной формы привела к бурному росту количества акционерных обществ (АО), что вскоре привело к многочисленным злоупотреблениям на почве спекуляции акциями. Это потребовало принятия законодательных актов, регулирующих деятельность АО уже как субъектов частного, а не публичного права. В 1843 году в Пруссии, в 1844 – в Англии, в 1856 – во Франции создаются самостоятельные общие гражданско-правовые законы об АО.

Во второй половине XIX века акционерная форма получила законодательное закрепление в основных странах Европы. В американских штатах Северная Каролина (1795), Массачусетс (1799), Нью-Йорк (1811) и Коннектикут (1837) были приняты общие законы инкорпорации, в соответствии с которыми лица могли создавать корпорации и без специального законодательного решения. Так форма организации бизнеса с распыленным владением получила законодательное закрепление. Признаком распыленности является такая ситуация, при которой количество крупнейших и примерно равных (по размерам своих пакетов) совладельцев контрольного пакета заметно превышает разумную численность совета директоров (7 - 9 человек). Это означает, что, если 100 % акций примерно поровну распределены между 20 и более лицами, имеет место распыленность владения.

Именно при данных условиях распылённость собственности затрудняет процесс коммуникации между владельцами. Из-за затруднения процесса коммуникации становится маловероятным согласование общего видения владельцев, поэтому требуется орган-посредник – Совет директоров. Формирование Совета директоров в компании означает организационное и процедурное отделение владения компанией от управления ею. Централизованное управление корпорацией вкупе с распылением собственности означает отделение владения (а значит, и владельческого контроля) от текущего управления. Мы пока не говорим о месте стратегического управления, о котором речь далее.

Отделение владения от управления порождает так называемую агентскую проблему. Агентская проблема – проблема, связанная с возможностью возникновения конфликтов между интересами принципала и его агента; обычно речь идет о конфликте интересов акционеров, держателей облигаций (или иных кредиторов, например, банков) и менеджеров компании. Собственно, агентская проблема может быть сложнее, чем конфликт интересов между владельцем и управляющим, собственником и наемным менеджером. Конфликт может возникать между интересами бенефициара и фактического владельца. Введем необходимые определения, позволяющие видеть различия между отношениями агента и принципала, и опекуна, и бенефициара.

Агент – это лицо, действующее по поручению (или по доверенности) и в интересах другого лица (принципала, доверителя) за определенное вознаграждение.
Принципал – 1) лицо, действующее (участвующее в сделке) за свой счет (в отличие от агента); 2) доверитель; сторона, которая назначает другую действовать по ее поручению в качестве агента или доверенного лица; в американском праве по форме контроля выделяют такие виды принципалов: хозяин (Master), работодатель (Employer), контрактор (contractor).
Бенефициар – лицо, получающее доходы от своего имущества при передаче его в управление другому лицу на доверительных началах или от использования собственности третьими лицами.
Опекун – 1) лицо, которому доверено управление или хранение денежных сумм или собственности в интересах бенефициара; по закону опекун выступает владельцем актива (напр., ценные бумаги записываются на его имя), но полномочия его ограничены (любая прибыль, которую приносят активы, управляемые по доверенности, принадлежат настоящим владельцам; 2) представитель, самостоятельно принимающий решения на основе собственного мнения о пользе того, кого он представляет.

В самом деле, современная корпорация предполагает отделение конечного бенефициара от фактического владельца. В современной корпорации (публичном открытом акционерном обществе) основными владельцами выступают миноритарии – институциональные инвесторы (ИИ), управляемые профессиональными компаниями. Конечные бенефициары институциональных инвесторов (в основном, граждане) не имеют в них прав обсуждения и голоса (за исключением «голосования ногами») и фактически они являются бенефициарами, но не принципалами. Управляющие компании таких ИИ выступают в роли своеобразного «опекуна» по отношению к бенефициарам.

В качестве одного из следствий таких признаков современной корпорации можно назвать необходимость нового осмысления понятия агентской проблемы. Если принципал становится бессубъектным, то встает вопрос о том, каким образом формулируется его позиция в системе органов управления компании. Здесь основная роль переходит к совету директоров. Члены совета директоров (директора), особенно так называемые независимые директора должны уже выступать не как агенты-трансляторы интересов «конечных принципалов», а как непосредственные интерпретаторы понятия «польза для компании», готовые предложить Собранию акционеров свою интерпретацию, демонстрируя исполнение фидуциарных обязанностей по отношению к компании, и нести за это ответственность.

Таким образом, агентская проблема выступает не только как конфликт интересов агента и принципала, но и агента и бенефициара, бенефициара и бессубъектного принципала – компании в целом. Если же еще принять к сведению современную концепцию социальной ответственности бизнеса в действии, то есть тот факт, что корпорации приобретают «социальный» характер, поскольку принадлежат уже не конкретным лицам и не государству, а фактически всему обществу, то в рамках системы бессубъектного принципала – корпорации – возможен собственный конфликт интересов. Это будет конфликт интересов между различными стейкхолдерами компании, такими, например, как государство и общество. Если считать стейкхолдеров компании участниками отношений, порождающих агентскую проблему, то следует расширить круг субъектов анализа этой теории, добавив в него корпоративных директоров (членов совета директоров или наблюдательного совета), а также членов корпоративного контрольного органа (ревизионной комиссии). Они представляют собой группу агентов, интересы которых стоят особняком от интересов владельцев и менеджмента.

Агентская теория также уделяет большое внимание кредиторам компании как потенциальным принципалам. Вопросы, связанные с их представительством в наблюдательных советах компаний наряду с представительством работников, также входят в предмет корпоративного управления. Согласно российскому законодательству, для стейкхолдеров компании не предусмотрено прав на участие в органах компании и соответствующей фидуциарной ответственности, поэтому можно допустить, что последние будут отстаивать свои интересы в рамках других сфер законодательства, а фидуциарные агенты (в т. ч. члены советов директоров и руководство) при принятии решений будут учитывать соответствующие риски, происходящие от стейкхолдеров.

Под корпорацией (в строгом смысле слова) мы будем понимать публичное (открытое, обращающее свои обыкновенные акции на бирже) распыленное акционерное общество, то есть акционерное общество, сочетающее признаки публичности и распыленности. Корпорация в строгом смысле этого слова является идеальным типом компании, в которой созданы предпосылки для возникновения агентской проблемы. Но, собственно, агентская проблема может возникать в компании, не являющейся корпорацией в строгом смысле этого слова. В закрытой компании агентская проблема может возникать точно так же, как и в открытой. В самом деле, достаточной, но не обязательно необходимой предпосылкой возникновения агентской проблемы является распыленность владения. Распыленное владение обществом не значит, что оно обязательно открытое, т. е. с легко изменяемым составом акционеров.

Распыленным может считаться владение с постоянным составом владельцев в закрытой компании, например, 50 акционерами ЗАО или участниками ООО. Коммуникация между такими владельцами является затрудненной, следовательно, возникает отделение владения от управления, а значит, и агентская проблема. Соответственно, в непубличной компании, но с распыленным владением агентская проблема может возникать точно так же, как и в публичной. В компаниях с концентрированным, а не распыленным владением, т. е. даже там, где отделение собственности от управления существует не через распыление, а через простое разделение ролей собственника и менеджера, тоже существует агентская проблема.

Поскольку корпоративное управление представляет собой совокупность «правил игры» и «правил играния» между заинтересованными сторонами – участниками конфликта интересов, порождающего агентскую проблему, история теоретического осмысления корпоративного управления фактически совпадает с историей теоретического осмысления агентской проблемы. В американском праве агентские отношения (поручительство, представительство, взаимоотношения между доверителем-принципалом и агентом, представляющим интересы первого в различных операциях) являются юридической формой предпринимательства. Таким образом, «правила игры» между агентом и принципалом там четко определены, причем на законодательном уровне. Поэтому корпоративное управление – это не только «правила игры» между агентом и принципалом: эти правила игры определяет устав компании или даже, как в США, законодательство.

Корпоративное управление – это также и правила «игры» между агентом и принципалом. Корпоративное управление, в отличие от корпоративного менеджмента, это «акционерный» менеджмент, который охватывает область взаимоотношений менеджмента не с подчиненными, а с владельцами. Понятие стратегического управления было сформировано после того, как появилось отделение владельческого контроля от текущего управления. С точки зрения корпоративного управления процесс стратегического управления призван повысить вовлеченность владельцев (по крайней мере, стратегических инвесторов, владельцев крупных пакетов) в процесс принятия решений, связанных с ключевыми рисками для компании в долгосрочной перспективе.

С точки зрения таких зарубежных авторов, как К. Мейер, М. Хессель, Д. Лорш, система корпоративного управления представляет собой организационную модель, с помощью которой компания представляет и защищает интересы своих инвесторов. Данная система может включать в себя многое от совета директоров до схем оплаты труда исполнительного звена и механизмов объявления банкротства. Тип применяемой модели зависит от структуры компании, существующей в рамках рыночной экономики, и отражает сам факт разделения функций владения и управления современной корпорацией. К зоне внимания корпоративного управления следует отнести систему взаимодействия владельцев, членов корпоративных органов (совет директоров, ревизионная комиссия) и наемных менеджеров компании. Вопросы руководства персоналом, подчиненным топ-менеджменту, не относятся к предмету корпоративного управления.

Субъекты отношений, приводящих к возникновению агентской проблемы, должны иметь отношение и к проблеме разделения владения и управления компанией, а персонал как группа интересов к этой проблеме отношения не имеет. Особняком стоят кредиторы. До тех пор, пока компания платежеспособна, кредиторы занимают место среди стейкхолдеров, однако в случае возникновения неплатежеспособности кредиторы заменяют акционеров в решении судьбоносных вопросов. Конечно, они не могут изменить устав компании, но они могут ликвидировать ее. Поэтому зона пересечения корпоративного законодательства с законодательством о банкротстве всегда относилась к сфере внимания органов компании, отвечающих за корпоративное управление.

Все определения корпоративного управления так или иначе сводятся к тому, что корпоративное управление призвано урегулировать конфликт интересов, возникший в результате разделения функций владения и управления компанией. Приведем определение корпоративного управления, предложенное Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). «Корпоративное управление представляет собой систему управления и контроля над компаниями. Структуры корпоративного управления определяют распределение прав и обязанностей между различными участниками корпоративных отношений, такими как совет, менеджмент, акционеры и другие заинтересованные лица, и устанавливают правила и процедуры для принятия корпоративных решений.

Таким образом, оно также определяет рамки, в которых намечаются задачи компании, а также средства реализации этих задач и контроля за результатами деятельности компании». Как видим, данное определение центрируется на компании. Оно абстрагируется от структуры владения компанией и от субъектного состава ее владельцев. В этом определении ничего не сказано о такой задаче, как обеспечение долгосрочной владельческой преемственности. Определение как бы выхватывает временной срез по состоянию на «теперь», и автоматически распространяет его на зону «всегда» или хотя бы «на долгосрочный период». Поскольку владение предполагается в принципе изменчивым, не стабильным (состав акционеров в публичной компании меняется каждый день), то предполагается, что нормы, регулирующие систему корпоративного управления компании, индифферентны по отношению к составу акционеров.

Данное определение, таким образом, претендует на нормативность, юридическую определенность корпоративного управления в самом общем виде, предоставляя определить его более детализировано самим заинтересованным лицам, создавшим устав компании. Но даже и это «политически корректное» определение, за которым чувствуется намерение не сказать ничего определенного, чтобы не нанести ущерб ничьим интересам, обозначает три стороны (группы), интересы которых необходимо урегулировать в связи с проблемой отделения функции владения от функции управления. Это совет, менеджмент и акционеры. Причем важны не только отношения между этими группами, но и внутри них, особенно внутри группы акционеров, над которыми нет вышестоящего органа и в силу двойственного характера прав акционеров.

Вне процедур общих собраний акционеров акционер обладает одним набором прав – здесь он действует как самостоятельный субъект, а не элемент органа, а в ходе процедур собрания – другим: здесь он является элементом, частью высшего органа управления. Очередное определение корпоративного управления было предложено ОБСЕ и Мировым банком в 1999 г. Согласно этому определению, корпоративное управление (Corporate governance) - система выборных и назначенных органов, осуществляющих управление деятельностью открытых акционерных обществ, которая отражает баланс интересов собственников и направлена на получение возможной прибыли от всех видов деятельности открытых акционерных обществ в рамках действующего законодательства.

По мнению разработчиков данной концепции корпоративного управления, поскольку корпоративное управление направлено на соблюдение интересов руководства компании, акционеров и заинтересованных сторон, необходимо выработать четкий механизм функционирования национальной системы корпоративного управления, прежде всего в рамках законодательной базы, который бы минимизировал конфликт интересов всех участников. Заметим, что данное определение, помимо того, что оно, как и большинство определений корпоративного управления, ставит во главу угла конфликт интересов, описанных теорией агентской проблемы, выдвигает еще две связанных с корпоративным управлением идеи.

Первая идея касается отождествления корпорации и акционерного общества, убеждения в том, что корпоративное управление присуще только акционерному обществу. Представляется, что данный тезис нельзя принимать a priori. Насколько он обоснован, будет рассмотрено ниже. С другой стороны, данное определение ограничивает класс компаний, для которых применимо корпоративное управление, только открытыми АО. Как было показано выше, разным типам акционерных компаний, не только открытым, но и закрытым, присущи проблемы, связанные с отделением собственности от управления, а значит, и необходимость в корпоративном управлении.

Вторая идея состоит в том, что внутри группы собственников также возникает конфликт интересов, например, конфликты между мажоритарными и миноритарными акционерами, между стратегическими и портфельными инвесторами. Данные участники конфликта интересов не вступают в агентские отношения, собственно рассматриваемые теорией агентской проблемы. Но их взаимоотношения также относятся к сфере корпоративного управления. Помимо отношений между различными группами, представляющими различные интересы, могут быть «внутренние» конфликты, порождаемые различием ролей, которые выполняет одна персона или группа. Примером такого ролевого конфликта может быть ситуация, когда роль 100% Собственника и Топ-менеджера выполняет одно и то же лицо.

Казалось бы, в этом случае нет ни «агентской проблемы», нет и Мажоритариев с Миноритариями, ни Партнеров. Но зато возникает проблема «отсутствия подотчетности» первого лица, которая не менее вредна для компании и в не меньшей степени снижает ее инвестиционную привлекательность. В этой ситуации, в компании не реализуется один из принципов корпоративного управления, а именно, принцип подотчетности первого руководителя владельцам. В этой ситуации первое лицо никогда не будет виновато, оно себе простит любые недоработки или ошибки в планировании. Виноватыми будут подчиненные. Внедрение корпоративного управления в компаниях такого типа особенно актуально, поскольку лицо, воплощающее в себе ключевые возможности компании, на деле становится также источником ее ключевых рисков.

Принципы корпоративного управления, принятые в Европейском Союзе, включают, в первую очередь, такие принципы, как обеспечение баланса интересов между участниками корпоративных отношений (акционеры и менеджмент); защита прав всех сторон; подконтрольность акционерам деятельности высших должностных лиц; прозрачность принятия решений; независимость контрольных органов. Другими словами, эти принципы направлены на согласование интересов участников агентских отношений с приоритетом интересов совладельцев. Автор монографии «Корпоративное управление направления совершенствования» Б. С. Батаева рассматривает корпоративное управление в узком и широком смысле: «… корпоративное управление в узком смысле есть управление АО, или различными организационными структурами, их объединяющими, где субъектом управления выступает акционер, а носителем права принимать решения является акция… в широком смысле – это механизм оптимального сочетания различных интересов акционеров и соучастников с целью максимально эффективного развития корпорации». Ключевым в данном определении является «оптимальное сочетание различных интересов акционеров и соучастников».

Из такого понимания можно заключить, что корпоративное управление относится к взаимодействию управленческой и владельческой позиций в процессах управления и контроля компании, независимо от ее публичности, открытости и степени концентрации владения и разнесения, и этих ролей по разным персонам. Таким образом, в корпоративном управлении нуждаются и компании, не являющиеся корпорациями в строгом смысле. Корпоративное управление является подходом для решения агентской проблемы, подходом универсальным, как следует из теории фирмы и теории собственности. Конкретная же модель корпоративного управления зависит от институционального окружения компании, и здесь необходимо прибегнуть не к универсальным теориям фирмы и собственности, а к индивидуализирующей институциональной теории. Но предмет Корпоративного управления не ограничивается только агентской проблемой.

Корпоративное управление необходимо для решения следующих противоречий, встречающихся в практике

Агентские конфликты по линии Акционеры – Менеджеры
Межакционерные конфликты:
Между мажоритариями и миноритариями – в связи с различными возможностями контроля и возможного недобросовестного поведения мажоритариев. Эффект «богатство мажоритария в ногах миноритария».
Между «долгосрочниками» и «спекулянтами». Это не обязательно конфликт между акционерами с различной величиной пакетов. Противоречия могут касаться владельцев одинаково небольших пакетов, одни из которых вложились «вдолгую», а другие открыли короткие позиции. У них будут разные взгляды на стратегию компании.
Между «мезоритариями»-партнерами, у которых могут быть «небольшие расхождения по миссии», хотя каждый из них вложился вдолгую.
Конфликты позиционные, между позицией владельца и менеджера даже тогда, когда они объединены в лице 100% Собственника.

Сравнительный анализ основных моделей корпоративного управления

Моделирование – построение моделей.
Моделирование – исследование каких-либо явлений, процессов или систем объектов путем построения и изучения их моделей; использование моделей для определения или уточнения характеристик и рационализации способов построения вновь конструируемых объектов. Моделирование – одна из основных категорий теории познания: на идее моделирования по существу базируется любой метод научного исследования – как теоретический (при котором используются различного рода знаковые, абстрактные модели), так и экспериментальный (использующий предметные модели). Однако в нашем случае под моделью понимается не исследовательская модель, являющаяся идеализированным упрощением изучаемой реальности, а практикуемая совокупность признаков. 

К характеристикам модели корпоративного управления в разных странах относят такие параметры

Система права (общая или кодифицированная, и, соответственно, ориентированная на защиту прав миноритарных или мажоритарных акционеров, аутсайдеров или инсайдеров);
Система финансирования (рыночная или банковская);
Структура владения (распыленное или концентрированное);
Структура органов корпоративного управления (одноуровневая или двухуровневая);
Концепция компании, предполагающая чистый капитализм, ориентированный исключительно на защиту интересов инвесторов компании, или же предполагающая систему кодетерминации.

Рассмотрим сначала такие взаимосвязанные между собой характеристики, как система финансирования, структура владения и тип системы права. Тип системы права влияет на преобладание защиты прав миноритарных или мажоритарных акционеров, аутсайдеров или инсайдеров. Более сильно развитые финансовые рынки (по сравнению с банковской системой) наблюдаются в странах с общим правом. Судебная система общего права более успешно защищает права миноритарных акционеров, чем права кредиторов, что приводит к развитию рыночного финансирования и распыленной, а не концентрированной структуре собственности.

Принцип прецедентного права, позволяющий судебному прецеденту получать силу закона, объективно работал на защиту прав миноритарных акционеров. Каждый прецедент добавлял свой вклад в копилку «полного контракта» между акционерами и менеджерами. Суд защищает именно акционеров, а не других стейкхолдеров компании в силу следующих причин. В прецедентной системе прецеденты задаются инициаторами дел (истцами). А в норме этими инициаторами являются именно акционеры как владельцы максимального (остаточного) риска. Таким образом, вероятность обращения в суд со стороны акционера выше, чем у кредиторов. 

Другим обстоятельством является предмет иска. Даже если кредитор обратится в суд первым, он может апеллировать только к договору (контракту), заключенному между ним и компанией. При этом ответчиком будет компания, а не члены органов управления. И если по условиям договора кредитор получает удовлетворение за счет компании, настает очередь акционера предъявлять иск уже не к компании, а к членам органов управления, которые нанесли ущерб компании, заключив и не выполнив контракт с кредитором. Такое право предъявлять иск к членам органов управления возникает у акционеров только в том случае, если в обществе принята концепция «фидуциарной ответственности» членов органов управления перед компанией и косвенно – перед акционерами. В этой концепции акционер имеет права, проистекающие не из договора с компанией, а из закона; в ней презюмируется «виновность» менеджеров, обязанных в суде доказывать, что они действовали фидуциарно, т. е. разумно и добросовестно.

В этом случае они освобождаются от ответственности за неэффективные решения. Таким образом, от прецедента к прецеденту пополняется «публичный контракт», становящийся контекстом корпоративных отношений между акционерами и менеджерами. Принцип прецедентности и принцип фидуциарности совместно были необходимыми для формирования модели рыночного финансирования, приведшей к распыленной структуре владения. Без фидуциарности не было бы предмета иска, а без прецедентности не было бы эффективного механизма «пополнения контракта» и дисциплинирования менеджеров. На формирование модели корпоративного управления влияет также структура корпоративной собственности и характеристика корпоративного финансирования.

В свою очередь, уже сформировавшаяся в силу определенных исторических причин модель корпоративного управления определяет структуру источников корпоративного финансирования. Так, если модель корпоративного управления неэффективно защищает интересы миноритарных инвесторов, это затрудняет рост как стоимости корпорации, так и национального финансового рынка в целом. В этих условиях мажоритарные инвесторы также теряют интерес к акциям компании, модель корпоративного управления которой не защищает интересы миноритарных инвесторов. Таким образом, страны с эффективной системой защиты акционеров имеют высокую долю публичных размещений акций, а это детерминирует преобладание долевого финансирования.

Правда, существуют исследователи, которые считают, что преобладание долевого или долгового финансирования зависит вовсе не от модели корпоративного управления, а от стадии экономического цикла. На восходящей дуге экономического цикла преобладает долевое финансирование, поскольку рынок акций быстрее снижает затраты на получение информации с повышением темпов экономического роста. Преобладание же внешнего или внутреннего финансирования, если источником внешнего финансирования является преимущественно фондовый рынок, определяется уровнем конкуренции: по мере роста конкуренции начинает преобладать внешнее финансирование с привлечением фондового рынка. 

Традиционно лучшую защиту акционеров обеспечивала англо-американская модель корпоративного управления. Следствием было преобладание долевого финансирования и распыленная структура собственности. На основе данных соображений в 1980-е гг. сложилась классификация систем корпоративного управления как рыночно-ориентированных и банковско-ориентированных. К рыночно-ориентированным системам корпоративного управления относятся те экономики, в которых капитализация корпораций полностью или преимущественно определяется фондовым рынком. Фондовый рынок превращается в рынок корпоративного контроля. Логика его действия такова: из-за управленческой несостоятельности собственника в вопросах корпоративного контроля к власти в компании приходят слабые (или оппортунистически себя ведущие) менеджеры.

В результате эффективность компании оказывается ниже отраслевой, о чем, благодаря доступности информации, узнают все акционеры и инвесторы, акционеры начинают продавать акции, цена на акции компании на фондовом рынке падает. Акции скупает эффективный собственник, который увольняет плохих менеджеров, эффективность компании возрастает, о чем становится известно инвесторам. В итоге цена на акции растет, принося вознаграждение новому эффективному собственнику. Отметим, что в такого рода системах, как правило, основным видом долговых обязательств являются корпоративные облигации, а не банковский долг.

Классическими примерами рыночно-ориентированных систем являются США и Великобритания. Рыночно-ориентированные системы обязательно требуют ликвидного фондового рынка и высокой степени раскрытия информации о компании. В банковско-ориентированной системе большая часть корпораций фактически управляется банками, а основной формой финансирования выступает банковский кредит. Некоторого комментария требует слово «управляется». Возможно, более точным было бы понятие «контролируется», «супервизируется». Здесь речь идет об особой форме власти, осуществляемой банками на основе различных договоренностей, таких как система «главного банка» в Японии, которые напрямую не связаны с обладанием доминирующим пакетом в компании (как правило, банк не имеет права владеть более чем 5 или 10% акций отдельной нефинансовой корпорации).

Типичные примеры банковско-ориентированной системы являют собой Германия и Япония. Банк не берет на себя обязательств проявлять предпринимательскую инициативу, но оставляет за собой право «быть в курсе», наблюдать и согласовывать рискованные предпринимательские инициативы менеджмента. Поэтому банки присутствуют в наблюдательных советах. Существует и другая распространенная классификация моделей корпоративного управления, во многом, впрочем, дублирующая вышеприведенную, но учитывающая не только черты модели, вызванные преимущественно преобладанием определенных источников внешнего финансирования, но и степень концентрации собственности и детерминированную ею структуру совета директоров. Эта классификация выделяет три принципиально разные модели корпоративного управления – англо-американскую, германскую (континентальную, европейскую) и японскую.

Если произвести конвергенцию классификаций, то можно сказать, что англо-американская модель является рыночно-ориентированной системой, а германская и японская – банковско-ориентированной. Англо-американская модель корпоративного управления получила распространение в таких странах как США, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, Канада и других странах – бывших колониях Великобритании. Эта модель характеризуется отсутствием крупных инвесторов, и преобладанием индивидуальных акционеров, которые в своем большинстве могут не быть связанными с деятельностью корпорации, акции которой они владеют. Таких независимых инвесторов называют внешними акционерами или аутсайдерами.

Второе название англо-американской модели корпоративного управления – аутсайдерская модель (аутсайдерская форма корпоративного контроля). Акционерный капитал американских корпораций отличается своей распыленностью. Следует заметить, что немалое количество американских корпораций не имеет в своих реестрах ни одного акционера (институционального или индивидуального), чья доля составляла бы более одного процента от акционерного капитала. Наибольшая доля акционерного капитала принадлежит пенсионным фондам и индивидуальным держателям акций. В англо-американской модели корпоративного управления выделяют три основных участника: акционеры, менеджеры и директора. Такая система предполагает разделение контроля и владения в наиболее крупных корпорациях. Речь идет как о юридическом, так и о техническом разделении.

Юридическое разделение проявляется в том, что инвесторы, приобретая акции АО, не несут юридической ответственности по его обязательствам. Управляют компанией и несут ответственность менеджеры, которым инвесторы посредством компании платят за передачу функций управления в их руки. В данном контексте речь идет о плате за «агентские услуги». Так как акционерный капитал корпораций распылен, то контроль со стороны акционеров осуществляется преимущественно косвенными методами - через рынки капиталов, независимых директоров, в рамках слияний и банкротств и т. д. Ни одна из групп акционеров (в силу владения малой долей акционерного капитала) не может претендовать на представительство в совете директоров.

Однако в аутсайдерской модели управления существует еще одна особенность: акции, не принадлежащие индивидуальным инвесторам, концентрируются в руках институциональных инвесторов – пенсионных и взаимных (паевых) фондов. Данные инвесторы могут в совокупности сконцентрировать в отдельных случаях до 50% и более акционерного капитала. Но, как и было упомянуто выше, подобные инвесторы владеют контрольным пакетом и не стремятся к представительству в советах директоров, потому и не несут юридической ответственности за действия корпорации. Даже если размер пакета акций, которым они владеют, достаточен для продвижения своих кандидатов в совет директоров, они не будут это делать, чтобы не попасть в состав инсайдеров и не получить ограничения на операции с акциями.

Аутсайдерская модель корпоративного управления не ориентирована на долгосрочную эффективность инвестиций, поскольку мотивация менеджеров часто увязана с текущими (краткосрочными, например, годовыми) результатами. Хотя, при правильном менеджменте бывают исключения. Рассмотрим состав совета директоров в англо-американской модели. В корпорациях США и Великобритании в состав совета директоров входят как внутренние члены корпорации (как правило, некоторые топ-менеджеры,), так и внешние – независимые директора (физические лица, которые не связаны напрямую с деятельностью корпорации или с ее управлением).

В США допускается, что председателем совета директоров, и исполнительным директором может быть одно и то же лицо. Такое положение дел приводило к различным негативным последствиям, например, к концентрации всей власти в руках одного человека или небольшой группы людей и несоблюдению интересов остальных акционеров. В 1990 г. один человек являлся одновременно председателем совета директоров и главным исполнительным директором в 75% из 500 крупнейших корпораций США. В настоящее время и американские, и английские корпорации включают в состав совета директоров все больше независимых директоров. Этому способствовало ряд факторов: законодательное требование к самой системе корпоративного управления, которая предусматривает наличие данной категории директоров согласно различным требованиям и рекомендациям в области корпоративного управления (Кодекс корпоративного управления или его аналог имеется в большинстве стран с развитой рыночной экономикой), также в целях повышения прозрачности компании и объективности принятия тех или иных решений.

В США требование о наличии независимых директоров в советах директоров публичных корпораций включено в законодательство (т.н. закон Сарбейнса – Оксли). Размер совета директоров для различных корпораций может изменяться. Например, для мелких корпораций – 3-5 человек, для средних фирм – 8-10, для крупных – 8 -15. Исследование практики корпоративного управления в России показало, что наиболее часто встречаются советы директоров, состоящие из 5 членов. По закону об АО, пять членов – это минимально возможный размер совета директоров. Советы директоров с меньшим количеством членов встречаются в 9 процентах компаний, три четверти из которых имеют меньше 50 акционеров и по закону могут не иметь совет директоров. В 80 процентах случаев совет директоров состоит из 5, 7 или 9 членов. Самый крупный совет директоров состоит из 32 членов.

В США и Великобритании взаимоотношения между тремя основными участниками (акционеры, управляющие и директора) определены сводом правил самоуправляющихся организаций и законов. Например, в Америке Комиссия по ценным бумагам и биржам координирует и регулирует деятельность рынка ценных бумаг, предъявляет определенные требования к раскрытию информации. Следует подчеркнуть, что именно в американском законодательстве определены самые жесткие правила в отношении прозрачности деятельности корпорации. Годовой отчет или повестка дня общего собрания акционеров должна содержать следующую информацию: структура капитала, финансовая информация, сведения о директорах (прежняя деятельность, должность и т. д.), размер вознаграждений директоров, данные об акционерах, которые владеют пакетом акций более 5%.

В аутсайдерской модели корпоративного управления обязательное одобрение акционеров требуют следующие процедуры: назначение аудиторов и избрание директоров. Акционеры, владеющие более 10% акционерного капитала, могут потребовать созыва внеочередного собрания акционеров. Континентальная модель корпоративного управления отражает инсайдерскую форму корпоративного контроля. Она предполагает сосредоточение акций в руках небольшого количества владельцев. Основной контроль в данной системе принадлежит инсайдерам.

В Германии основная роль в контроле за деятельностью акционерных обществ принадлежит банкам. Банки владеют акциями, хранят, и являются также доверенными лицами акционеров на собраниях. Операции отдельных корпораций часто замыкаются в головном банке (Hausbank). Традиционно, при сравнении структуры акционерной собственности в различных странах, выделяется высокая доля, приходящаяся на банки и другие финансовые учреждения. В Германии примерно две трети всех крупных фирм как бы включены в пирамиды многоярусного контроля, причем во главе таких пирамид, как правило, стоят крупные банки. Немецкие компании прибегают к услугам банков для внешнего финансирования, так как эмиссия акций не является основой формирования денежных фондов. Из этого следует, что акционеры не проявляют активность на фондовых рынках.

Например, при том, что в Германии функционирует примерно 600 компаний открытого типа, только одна пятая часть входит в списки Лондонской фондовой биржи и одна десятая – в США. Если говорить о фондовых биржах, то индивидуальные инвесторы не имеют к ним реального доступа. Все зарегистрированные на бирже акции реализуются с помощью посредников. В качестве посредников чаще всего выступают банки, где сосредоточены акции населения. Банки держат счета в Немецком Кассовом Союзе (специальная депозитарная компания). Акции, вложенные в депозитарную компанию сертифицированы в общем документе. Клиентам, которые держат на «депозите» свои акции, банк обязан предоставить всю необходимую корпоративную информацию (информацию о собрании акционеров и т.д.). Банк также может предоставлять такую услугу клиентам как голосование по его акциям. При этом он обязан выполнить любое требование акционера в отношении голосования от его имени. Услуга по голосованию от имени клиента по поручению является бесплатной и широко распространена в Германии.

Исследования, проведенные Перлицем и Зегером в 1994 году, показали, что в 9 из 57 входящих в первую сотню крупнейших германских промышленных корпораций право голоса по доверенности обеспечивало основным банкам блокирующее меньшинство, еще в 6 компаниях – большинство и в 11 корпорациях – квалифицированное большинство с более чем 75% акций, представленных на собрании акционеров, позволяя тем самым банкам изменять уставы. Для немецкой системы корпоративного управления характерен двухуровневой совет директоров: верхний уровень – наблюдательный совет, нижний уровень – «исполнительный совет» или комитет, или правление.

Исполнительный совет состоит из менеджмента компании и является органом, который принимает реальные решения, а не просто исполняет чужие решения. Он наделен специальными полномочиями для их исполнения и свободен в своих действиях. Наблюдательный совет состоит из независимых директоров, а председатель, имеющий решающий голос в случае равенства голосов, избирается акционерами. В состав данного совета входят: акционеры, уполномоченные банков, служащие и прочие стейкхолдеры. Исполнительный совет подотчетен наблюдательному. Главная задача наблюдательного совета – обеспечение управления компанией компетентными менеджерами. Данный совет назначает членов исполнительного комитета на контрактной основе и может отказаться от услуг менеджеров вследствие серьезных причин.

Наблюдательный совет несет ответственность за утверждение годового отчета, балансового отчета, за закрытие производства, за крупные капиталовложения и уровень дивидендов. Также он рассматривает и утверждает различные планы и предложения исполнительного совета. Одновременное участие в обоих советах запрещено законодательством. Согласно немецкому законодательству, одна и та же компания имеет право участвовать в советах директоров разных предприятий, в том числе и в советах конкурирующих организаций. Один и тот же человек не может осуществлять свою деятельность более, чем в 10 советах. Таким образом, различные корпорации принимают активное участие в работе друг друга. Представители банков также участвуют в деятельности наблюдательных советов в различных компаниях.

Рассмотрим японскую модель корпоративного управления. В данной модели на долю банков, страховых компаний и других финансовых учреждений к началу 70-х гг. приходилось 35 %, а в 90-х гг. - 42 % всех котируемых акций. Вместе с тем значительная часть акционерной собственности представлена перекрестными владениями (прежде всего в рамках существующей группы): нефинансовые корпорации в 1970 г. сосредоточивали 23 %, а в 1993 г. 28 % всех котирующихся акций. Все предприятия, которые входят в состав японских кейретсу, отличаются тем, что советы директоров в них играют формальную роль. Кейретсу – это конгломераты японских компаний, связанных совместной деятельностью, перекрестным членством в советах директоров и перекрестным владением акциями. Перекрестное членство в советах директоров и перекрестное владение акциями предполагает: взаимное участие директоров в советах связанных компаний и владение голосующими акциями друг друга соответственно.

Японская модель является отражением экономики страны, для которой характерно наличие значительных банковских инвестиций и крупных промышленных групп. Практически все акционерные общества открытого типа в Японии не имеют в составе совета директоров независимых директоров. Совет директоров состоит в основном из топ-менеджеров или бывших управляющих. К обязанностям совета директоров относятся выборы «представительных директоров», которые состоят из председателя совета, президента и некоторых высших директоров и являются представителями компании в отношениях с государством, банками и другими компаниями отрасли. Такое положение вещей имеет место в силу того, что управляющие компанией уверены, что те, кто проработал в компании всю жизнь, знает все ее проблемы гораздо лучше, чем внешний директор. Такая логика соответствует и японской модели менеджмента, в которой широко распространена система «пожизненного найма».

Однако, в настоящее время Япония постепенно отходит от данной системы. Также следует заметить, что японские сотрудники относятся с глубоким уважением к корпоративной культуре компании и препятствуют ее дисбалансу вследствие внешнего вмешательства. Таким образом, в основе различия моделей корпоративного управления лежит структура совета директоров, которая предопределяется структурой собственности и источниками внешнего финансирования, а также господствующими представлениями о надлежащем управлении. Структура совета директоров отвечает определенной миссии, возникающей в условиях распыленной либо концентрированной собственности и банка, либо фондового рынка в роли главного внешнего инвестора (кредитора). Так, миссия англо-американской модели формулируется как обеспечение контроля со стороны акционеров (аутсайдеров) над менеджментом.

Европейская модель предполагает, что собственник является инсайдером, и в силу этого владеет механизмом контроля над менеджментом в достаточной степени. Поэтому миссия европейской модели корпоративного управления формулируется как обеспечение контроля со стороны общества, стейкхолдеров над собственником, который сам – инсайдер. Господствующие представления о надлежащем управлении предопределили следующие нюансы в распределении контроля собственников над менеджерами в органах управления компанией. В США считается, что группа директоров несет всю ответственность за компанию, а контроль осуществит рынок. Поэтому директора должны выбрать из своего состава лидера, которому вполне допустимо доверить и найм топ-менеджеров, которые станут его (лидера) помощниками в текущем управлении компанией.

Именно из такого подхода становится понятным обычай совмещения в одном лице ролей Председателя Совета и Генерального Директора (Chief Executive Officer, СЕО). Там главное – не контроль Советом своего лидера, а его поддержка Советом, доверие выбранному первому среди равных. Поэтому топ-менеджеры не объединены в Правление: они рассматриваются как помощники СЕО, а не его команда, и потому у них ниже ответственность и вознаграждение. В силу этого обычая произошло постепенное снижение требовательности к СЕО со стороны Советов, что нашло отражение в дискуссиях в американской прессе в 90-х гг., главным в которых было обсуждение методов повышения независимости членов Совета от топ-менеджмента, чтобы создать хотя бы какое-то оппонирование.

В Великобритании принято разделение ролей Председателя Совета Директоров (ПСД) и MD (Managing Director), поскольку предполагается, что Совет выступает все же не как группа поддержки исполнительного директора, а как доброжелательный и строгий оппонент, ведущий с ним диалог через ПСД. Поэтому в Великобритании контрольная роль СД более естественна.

В Германии же вообще разделили Наблюдательный Совет (НС) и Правление, причем Правление обозначили как Команду топ-менеджеров, совместно отвечающих за деятельность перед НС. Произошло четкое разделение между «мы» (НС) и «они» (менеджеры). В силу того, что миссия европейской модели корпоративного управления формулируется как обеспечение контроля со стороны стейкхолдеров над собственником, европейская модель корпоративного управления стремится учесть интересы таких стейкхолдеров фирмы, как наемные работники. Это объясняется, впрочем, не столько структурой собственности и источниками внешнего финансирования европейских фирм, сколько фактом долгого пребывания у власти социал-демократических партий в крупнейших европейских странах, таких, в частности, как Франция и ФРГ.

Закон «Об АО» ФРГ от 6 сентября 1965 г. в редакции 1990 г. предусматривает, что в Правление как один из двух органов Совета директоров входит в обязательном порядке директор по труду, утверждаемый работниками. В состав же Наблюдательного совета (НС) как второго органа Совета директоров должны включаться не только лица, избираемые акционерами, но и представители работников АО. От подобного принципа формирования НС можно отойти лишь в АО, именуемых семейными с числом работников менее 500. Представители работников избираются на собрании работников с участием представителей комитетов общества и общенациональных профсоюзов. При этом число представителей акционеров и работников в НС АО, созданных в горной и металлургической промышленности, с числом работающих не менее 1 тыс. человек должно быть равным, в состав таких НС включается и одно нейтральное лицо. В НС других АО число представителей работников составляет не менее 1/3 от общего состава НС.

Институциональный подход предполагает, что на системы корпоративного управления оказывает воздействие общественное мнение о том, какими должны быть права и обязанности владельцев компаний. Как сами эти представления, так и способы, которыми общество стремится достичь желаемых для него результатов деятельности корпораций, характеризуются значительными различиями от страны к стране. Например, к фундаментальным различиям между континентально-европейскими и японскими, с одной стороны, и англо-американскими - с другой, законами о корпорациях и практикой их деятельности можно отнести различия в трактовке вопроса: является корпорация инструментом лишь ее акционеров или нет?

В совокупности все эти факторы определяют существенные различия в практике корпоративного управления в странах с рыночной экономикой. Разница в структуре и способах формирования двухпалатных советов в Германии и унитарных советов директоров в англо-американских корпорациях объясняется не только организационной практикой — эта разница основана на глубоких различиях в самой философии различных моделей корпоративного управления. Система унитарных советов, сложившаяся в США, отражает представление о тождественности корпорации и ее акционеров, в связи с чем деятельность во имя корпорации одновременно считается и деятельностью во имя ее акционеров. Между разными группами владельцев акций не проводится никаких различий, и нет никакой необходимости в том, чтобы независимые директора представляли бы интересы той или иной особенной группы акционеров. Защита интересов всех без исключения акционеров входит в круг обязанностей каждого из директоров корпорации, и любая дифференциация директоров в рамках этой задачи мешала бы ее исполнению.

Ясно, что подобный подход не может «работать» в системах, характеризующихся значительным разнообразием интересов акционеров, отражающим различия в структуре собственности (например, при перекрестном владении). Неприемлем он также там, где корпорация учитывает интересы не только акционеров, но и иных стейкхолдеров. Германская модель двойного совета основана на представлении о том, что забота и задачи компании превосходят по объемам задачу служения акционерам: деятельность компании обязана учитывать интересы многочисленных и разных соучастников, которые оказывают на нее влияние и, в свою очередь, становятся объектом влияния компании.

В процессе развития компании увеличивается и объем ее обязательств, включающий в себя не только обязательства по отношению к непосредственным владельцам, но и по отношению к поставщикам, потребителям, служащим и местному населению. У компаний открытого типа («общественных» компаний), как полагают в Германии, есть обязательства перед обществом, поскольку члены последнего являются «соучастниками» в их бизнесе. Неудивительно поэтому, что структура управления компании претерпевает значительные изменения в процессе ее движения от частной компании к крупной корпорации открытого типа, ибо во время этого движения компания подобного рода приобретает новых «соучастников». В Германии предпринимательство находится под надзором стейкхолдеров, представленных в наблюдательном совете, а не под надзором общего собрания акционеров или рынка. Менеджмент подотчетен наблюдательному совету, а тот уже собранию акционеров и стейкхолдерам. Таким образом, концепция кодетерминации является составной частью модели корпоративного управления и оказывает влияние на структуру совета директоров.

Модели корпоративного управления отличаются также степенью требований к уровню раскрытия информации, и в последнее время эти отличия нарастают. После скандала с компанией «Enron» в США требования в области корпоративного управления резко ужесточились, в Европе же они остались прежними. В результате возникло два стандарта корпоративного управления: американский и европейский. Американский стандарт отдавал предпочтение защите миноритариев, увеличивая издержки корпораций на улучшение стандартов корпоративного управления. Европейский стандарт оставил эти издержки на прежнем уровне, равно и степень защиты миноритариев осталась на прежнем уровне.

Развитие стандартов корпоративного управления стало заметно даже по тому, как стали различаться требования к листингу на Нью-Йоркской и Лондонской фондовых биржах. Лондонская фондовая биржа даже продолжает еще снижать свои требования, так, в 2005 г. она допустила к листингу ряд российских фирм, в том числе «Пятерочку», хотя международное рейтинговое агентство «Standard and Poor’s» поставила их на последнее место по уровню раскрытия информации. Несмотря на отмеченное углубление различий в моделях корпоративного управления США и Европы инсайдерская и аутсайдерская модели находятся в процессе конвергенции, главными факторами которого являются глобализация финансовых и товарных рынков, сближение правовых норм, открытый обмен идеями и информацией. В результате действия этих факторов роли основных агентов корпоративного управления сближаются.

Выше речь шла о типах моделей корпоративного управления исключительно в странах с развитой рыночной экономикой. Реалии стран с переходной экономикой совсем другие, и в этих странах модели корпоративного управления классифицируются по совсем другим основаниям. Э. Берглоф и Л. фон Тадден разработали собственную классификацию моделей корпоративного управления фирм переходной экономики. По мнению данных авторов, к фирмам переходной экономики не подходит классификация на основе концентрации собственности – фирма с распыленным владением (widely held firm) и фирма с концентрированным владением (closely held firm). В условиях переходной экономики, как правило, встречаются такие типы, как семейная фирма (Family firm), развивающаяся фирма (development firm) и переходная фирма (transition firm).

Семейная фирма – самая массовая, исходная форма образования любой фирмы. Корпоративного управления там не требуется, поскольку функция владения еще не отделилась от функции управления. Развивающаяся фирма – неформально взаимодействующая с государством и инвесторами. Последние участвуют в финансировании, но это не отражается в формальном управлении. Переходная фирма предполагает всесилие менеджеров при слабом сопротивлении среды в условиях временного социально-экономического хаоса. А. Яковлев и Ю. Данилов, до некоторой степени беря за основу классификацию Э. Берглофа и Л. фон Таддена, а также традиционную классификацию, предлагают собственную классификацию моделей корпоративного управления фирм в условиях переходной экономики на основе структуры корпоративной собственности и корпоративного финансирования.

Исходной формой является семейная, или индивидуальная фирма, массовая даже и в условиях развитой рыночной экономики. Эта семейная фирма может эволюционировать в трех направлениях. Первое направление – типичное для англо-американского типа корпоративного управления. Оно предполагает распыленную структуру собственности (widely held firm). Корпоративное управление при высокой степени распыленности собственности немыслимо без развитых механизмов защиты инвесторов, включая фондовый рынок. При этом А. Яковлев и Ю. Данилов считают, что данный тип фирмы присущ экономикам с системой общего права. Действительно, описанный тип фирмы встречается в странах общего права, однако не очевидно, какие именно особенности данной системы права предопределили особенности структуры собственности и финансирования капитала описанного типа крупных фирм. 

Второе направление типично для европейского типа корпоративного управления. Фирма, эволюционирующая по второму пути, представляет собой акционерное общество с доминированием нескольких крупных акционеров (blockholders). По мнению авторов, подобный тип фирмы органичен для национальных экономик с кодифицированной системой гражданского права. Хотя, действительно, в последних подобный тип корпорации в строго американском смысле слова преобладает, возможно, развитие именно такого типа фирм и развитие кодифицированной системы права предопределили независимые друг от друга факторы. Особенностью данных акционерных обществ с концентрированным владением является то, что внешнее финансирование обеспечивают банки, а не фондовый рынок.

Согласно А. Яковлеву и Ю. Данилову, последнее обстоятельство связано с тем, что система корпоративного управления в описанных фирмах не обеспечивает защиту инвесторов, в том числе миноритариев. Только это и препятствует развитию такого источника внешнего финансирования для данных фирм, как фондовый рынок. Это мнение совпадает с мнением Ла Порты и его соавторов. Соответственно, если модель корпоративного управления в данных фирмах эволюционирует в направлении большей защиты инвесторов, сменится и преобладающий источник внешнего финансирования, и фирму второго типа в итоге нельзя будет отличить от фирмы первого типа.

Третье направление эволюции семейной фирмы в условиях переходной экономики – изменение корпоративного управления и источников финансирования под влиянием активной промышленной политики государства. В этом случае идеальный тип крупной фирмы напоминает чеболи в Южной Корее. А. Яковлев и Ю. Данилов подчеркивают, что направление эволюции структуры собственности, источников финансирования и, следовательно, корпоративного управления фирм в условиях переходной экономики во многом предопределяют формы приватизационных процессов. Так, при продаже предприятий стратегическим инвесторам, как было сделано в Восточной Германии, Венгрии, Польше, возникали фирмы с концентрированной собственностью, подконтрольные внешним инвесторам, часто иностранным. Формально это были открытые акционерные общества, однако к финансированию фондовым рынком они не прибегали, и вскоре неформально, а иногда даже и формально они преобразовывались в закрытые акционерные общества.

Корпоративное управление такими фирмами было корпоративным управлением европейского типа. Помимо того, что оно не обеспечивало эффективную защиту миноритарных инвесторов, оно не предполагало угрозу утраты контроля над менеджментом со стороны собственника. Ваучерная приватизации, которая предполагала бесплатную раздачу приватизационных чеков всем гражданам, как это имело место в Чехии, России и Болгарии, предопределила распыленную структуру собственности. Бывшими унитарными государственными предприятиями завладели трудовые коллективы или специально созданные институциональные инвесторы. В итоге контроль над фирмами сохранил старый менеджмент, который либо скупал акции у трудового коллектива, либо контролировал фирму по факту в условиях отсутствия персонализированного собственника. Фондового рынка тогда еще не существовала, и как-то перераспределить собственность, оказавшуюся под контролем менеджеров, не представлялось возможным.

В итоге возник тип позднесоциалистической фирмы, не контролировавшейся плановым органом и реально управлявшейся высшими менеджерами. Этот тип фирмы был ближе к европейскому типу с концентрированной собственностью и преобладающим долговым, а не долевым финансированием, хотя теоретически ваучерная приватизация предполагала возникновение фирм англо-американского типа. Этому способствовало и отсутствие возможности финансирования со стороны тогда еще не развившегося фондового рынка. Единственным отличием позднесоциалистической фирмы от европейской фирмы в плане корпоративного управления, предопределенного источником финансирования, была зависимость номинального собственника от менеджмента, а не подотчетность менеджмента перед собственником, как в европейской фирме. 

Модели корпоративного управления постсоциалистических государств классифицируются еще по такому основанию, как участие государства в проблемах корпоративного управления. Первая модель характеризуется полным отстранением государства от проблем корпоративного управления (Эстония), вторая модель отличается тем, что государственные структуры стараются создать наиболее благоприятные условия для развития корпоративного управления, сформировать соответствующую законодательную базу, в том числе принципы и стандарты (Чехия). Таковы основные способы классификации моделей корпоративного управления. Однако, эти модели являются всего лишь идеальными типами, -реальность же такова, что конкретно-исторические особенности национальной экономики ведут к преобладанию крупных компаний, не обладающих всеми признаками корпорации в американском понимании этого слова, соответственно не использующих принципы корпоративного управления в их классическом понимании.

Специфика корпоративного управления российскими непубличными компаниями

Синтез различных исследований российской переходной экономики позволяет констатировать, что специфика российских компаний состоит в следующем. Процесс приватизации предопределил создание в России преобладающей инсайдерской формы корпоративного управления с высоким уровнем концентрации собственности, несмотря на то, что ваучерная приватизация теоретически предполагала развитие аутсайдерской модели с распыленной собственностью. При этом, первоначально какой бы то ни было механизм защиты прав акционеров отсутствовал вообще, в качестве собственника чаще всего выступал бывший менеджер, отделения владения от управления не происходило, и нужды в корпоративном управлении не было.

Однако перераспределение собственности к концу 2000-х гг., в результате которого в роли собственника стало выступать государство или же концентрация собственности достигла такого уровня, что компании обрели амбиции иметь международный фондовый рынок в качестве источника внешнего финансирования или в качестве инструмента оценки стоимости бизнеса для дальнейшего кредитования, привело к внедрению стандартов корпоративного управления. Необходимо отметить, что даже при внедрении стандартов корпоративного управления компании стремились скорее декларировать принцип раскрытия информации, чем ему следовать. Концентрация собственности проявилась в форме того, что «…в абсолютном большинстве российских компаний, представляющих какой-либо интерес для инвесторов, либо внешние акционеры смогли заменить старый менеджмент и получить управление в свои руки, либо менеджеры приобрели юридический контроль над предприятиями и избавились от внешних акционеров.

Первое происходило чаще, второе – реже. При этом в ряде случаев (особенно в процессе слияний и поглощений) реализовывался промежуточный вариант, когда старые менеджеры сохраняли свои позиции в качестве младших партнеров. Тем не менее, типичной сегодня является ситуация, когда собственник сам непосредственно управляет корпорацией или эффективно контролирует действия менеджмента». В первом случае о корпоративном управлении говорить не приходится, во втором случае имеет место инсайдерская модель корпоративного управления. Мы рассматриваем корпоративное управление в российских непубличных компаниях, то есть компаниях, не являющихся корпорациями в связи с несоответствием признаку публичного обращения акций на биржах. При этом под непубличными компаниями подразумеваются и те российские компания, которые номинально являются публичными.

В соответствии с американским законодательством понятие корпорация включает пять обязательных критериев

1. Ограниченная ответственность.
2. Юридическое лицо.
3. Централизованное управление корпорацией.
4. Бессрочное существование.
5. Свободное обращение акций в доход акционеров.

Как видим, признаки 1-4 вполне относятся не только к публичным и открытым компаниям, но и к закрытым. Признак 3 конституирует отделение владения от управления. Признак 4 утверждает, что корпорация создается учредителями для «вечного» существования, характерного и для «священного и вечного» института собственности. Поэтому для корпорации не существует понятия «конечный результат» (если не считать банкротства). Иными словами, корпорация не может быть проектом. Если владельцы-учредители в качестве Exit Strategy планируют ликвидировать корпорацию, это значит, что они ввели в заблуждение публику, когда ее создали. Только 5-й признак дает нам представление о специфических чертах корпорации. Каковы следствия 5-го признака?

Свободное обращение акций в доход реализуемо на рынке при соблюдении некоторых правовых и институциональных условий, позволяющих акционерам не просто «иметь право», но также иметь и соответствующие возможности:

«Открытости компании» - отсутствия правовых ограничений для акционеров на продажу акций;
«Публичности компании» - ее акции должны быть допущены к обращению на бирже, и компания должна раскрывать установленную законом информацию, что предоставляет акционерам организационно-институциональные возможности отчуждения акций, повышает их ликвидность;
«Распыленности владения», т.е. владение, при котором продажа даже максимального пакета акций не «обрушит рынок» этих акций (экономико-институциональные возможности).

Поясним эту мысль. Даже при наличии первых двух условий, не все акционеры смогут свободно обращать свои акции в свой доход. Например, для большинства миноритариев реализация их акций не будет представлять особой сложности, поскольку рынок достаточно быстро справится с мелкими пакетами. Однако, собственник, желающий реализовать свой пакет на бирже (собственником мы будем считать акционера, владеющего контрольным пакетом более 50 % обыкновенных акций), столкнется с рыночными препятствиями: он рискует обвалить рынок акций компании. Поэтому собственник, желающий выйти из бизнеса, просто продав свой пакет акций, не сможет этого сделать через биржевой механизм. Он вынужден прибегать к сделке типа слияния и поглощения (М&A), т.е. это уже не публичные стандартные биржевые сделки.

Получается, что для номинально публичных компаний, имеющих собственника, да и для номинально публичных партнерских компаний с сильно концентрированным владением, признаки корпорации проявляются не в полной мере (может быть для большинства акционеров проявляются, но не для владельцев большинства акций - нет). Поэтому такие компании с сильно концентрированным владением мы лишь отчасти можем назвать корпорациями в строгом смысле этого слова. Мы предлагаем называть их «недокорпорация». Это слово подчеркивает именно промежуточную сущность таких компаний, застрявших в промежутке между «чистыми» типами корпорации в строгом смысле этого слова, с одной стороны, и «некорпорациями» - частной (партнерской, семейной) компании (closely held) - с другой.

Как мы видели выше, для российских компании свойственен высокий уровень концентрации собственности, откуда ясно, что номинально публичные российские компании обладают не всеми свойствами реальной публичности. Разграничим российские непубличные по своей сути компании на номинально публичные компании с одной стороны, и номинально закрытые – с другой. Примеры первых – большинство биржевых компаний, акции которых торгуются вне листинга. Примеры вторых – практически все ООО и ЗАО. Есть еще номинально открытые и при этом номинально непубличные ОАО, их большинство среди ОАО. Подавляющая их доля была создана в ходе массовой приватизации 90-х. Они тоже с концентрированным владением, как правило, но их акции не представлены на бирже. Они занимают промежуточное положение между номинально публичными и номинально закрытыми и тоже могут считаться «некорпорациями» или «недокорпорациями». Также промежуточное положение занимают небольшое количество номинально закрытых компаний, облигации которых обращаются на бирже (псевдопубличные закрытые компании).

Напомним, что мы рассматриваем только компании с высоким уровнем концентрации собственности (непубличные по своей сути). Выделим среди них такие идеальные типы, как частные и партнерские компании. Частными компаниями будем называть компании, имеющие собственника. Они могут находиться как под 100% контролем одного человека, так и под совместным контролем нескольких человек, при котором один владеет более 50% голосов. Отнесем к типу А компании, которыми на 100% владеет один человек, а к типу Б – компании, контрольным пакетом которых владеет 1 человек. К типу В – компаниям партнерского типа мы относим компании, контрольным пакетом (более 50 % голосов) в которых владеет несколько крупнейших партнеров. При этом владельцы могут быть участниками владельческого соглашения, в соответствии с которым консолидируются их голоса, что позволяет компании приобрести некоторые признаки компаний типа А или Б. Следует различать открытые и закрытые компании этих типов. Закрытые частные и партнерские компании, в отличие от «недокорпораций», в рамках настоящего исследования будем называть «некорпорациями».

Главным управленческим свойством закрытых частных и партнерских компаний является стабильная (долгосрочная) и тесная связь между ключевыми партнерами, позволяющая им согласовывать свои позиции по голосованию суммарным контрольным пакетом частным образом, т. е. вне рамок процедур общего собрания участников. Это основное отличие закрытых частных и партнерских компаний от открытых, или публичных компаний. Частным случаем частной или партнерской компании является семейная компания. Причем под семейной мы будем понимать такую компанию типов А-В, которой владеют супруги. Если во владении участвуют родственники, члены других семей, имеющие один корень с членами первой семьи, то будем называть такое владение клановым. Такой компанией владеет несколько кланов семей-современников.

Родовой компанией будем считать такую, в которой сегодняшними владельцами принято решение о передаче компании следующему поколению владельцев. Здесь и в дальнейшем понятие «родовая компания» используется для того, чтобы подчеркнуть преемственность владения бизнесом от поколения к поколению. В таких компаниях неженатые (незамужние) совершеннолетние дети считаются отдельной семьей, но после их вступления в брак состав семей считается измененным. Фактически семейный бизнес приобретает некоторые признаки открытых компаний, в которых сам акционер-продавец акций фактом их продажи решает вопрос о новом участнике группы акционеров. Мы выделяем эти компании в отдельную группу в силу их социально-экономической значимости, поскольку «вечность» института собственности поверяется именно жизнеспособностью родового бизнеса.

В РФ среди номинально публичных компаний нет таких, которые обладали бы таким признаком корпорации, как распыленность владения, позволяющими компаниям быть в полной мере публичными по сути, а не по форме. Среди российских открытых акционерных обществ, акции которых котируются на российских или зарубежных биржах, нет ни одной компании с распыленным владением. Крупнейшие из этих компаний – «Газпром», «Роснефть», «Сбербанк» и пр. являются полугосударственными, и, хотя их часто называют корпорациями, у них есть собственник – государство, и значит, они не обладают распыленностью владения, которое позволяет свободно обращать акции в доход, а значит, считаться публичной компанией.

Таким образом, в России нет ни одной корпорации в строгом смысле этого слова, т.е. отвечающей одновременно признакам публичности и распыленности владения. Имеющиеся номинально публичные компании скорее являются «недокорпорациями», но публичных компаний, как известно, меньшинство. Возможно, в России есть примеры родовых компаний, но большинство крупнейших российских компаний принадлежат «грюндерам», т. е. лицам, основавшим компанию и являющимися собственниками компании в первом поколении. В России, безусловно, есть примеры семейных компаний, но среди средних и мелких компаний. Множество примеров можно найти в специализированных изданиях. Но среди крупнейших, в том числе среди присутствующих на биржах компаний отсутствуют семейные компании.

Как было показано выше, большинство компаний может быть отнесено к частному и партнерскому бизнесу в первом поколении. Иными словами, весь российский бизнес можно было бы назвать «грюндерским». Но, в отличие от «грюндерского» бизнеса развитых стран, российский бизнес зарождался в условиях разрыва института собственности в течение двух с половиной поколений. Российские «грюндеры» в своем подавляющем большинстве не только не принимали и не передавали еще пока своего бизнеса по наследству, но и даже не видели, как это может цивилизованно происходить. Перед глазами не было соответствующих образцов. В этом смысле ситуация напоминает послевоенное время, когда масса детей-сирот оказалась в детских домах и из них предстояло воспитать не только сознательных граждан, но и примерных семьянинов. Можно сказать, что многие российские «грюндеры» считают подсознательно, что будут жить вечно и потому вообще не готовятся сами и не готовят следующее поколение (детей или хотя бы внуков) к преемственности бизнеса.

Российский бизнес имеет «сиротский» характер, т.е. не имеет опыта успешной владельческой преемственности. Под успешностью понимается передача владения с низкими транзакционными издержками как на сам процесс передачи владения, так и на управленческие последствия для компании. Сегодняшнему поколению «грюндеров» совместно со своими детьми предстоит осваивать правила владельческой преемственности. Таким образом, спецификой российских компаний является, во-первых, то, что это непубличные компании, если не номинально, то, по сути, и, во-вторых, что российский бизнес имеет «сиротский» характер и несет связанные с ним риски высоких транзакционных издержек владельческой преемственности.

Рассмотрим, как с этими двумя специфическими чертами российских компаний соотносится корпоративное управление. Если исходить из того, что все российские компании – непубличные, но подразделяются на «недокорпорации» и «некорпорации», то очевидно, что «недокорпорациям» корпоративное управление понадобится в том случае, если они будут двигаться в направлении к превращению в настоящие корпорации, обладающие признаком легкого обращения акций в доход. Что касается «некорпораций» из сферы непубличного частного и партнерского бизнеса, которые и не собираются в корпоративность, то есть не собираются становиться не только распыленными, но и публичными, с ними дело обстоит несколько иначе.

Чтобы ответить на вопрос, нужно ли «некорпорациям» корпоративное управление, следует разобраться, с какими проблемами сталкиваются «некорпорации» и есть ли в области корпоративного управления решения, пригодные для них. Естественно есть, но для этого придется существенно переосмыслить и сами знания в области корпоративного управления. Обозначим наш подход к ответу. Мы считаем, что решение о конфигурации системы корпоративного управления в компании с концентрированным владением (как в номинально публичной, так и в непубличной) принимает не менеджмент, а собственник или партнеры-совладельцы. Поэтому в первую очередь следует отвечать на вопрос не о том, зачем корпоративное управление компании, а на вопрос о том, зачем корпоративное управление собственнику (партнерам). Тогда при рассмотрении роли корпоративного управления и при его моделировании в центр рассмотрения следует поместить именно собственника (совладельцев), а не компанию, т.е. применить к собственнику стейкхолдерский подход, а компанию наряду с его семьей рассматривать как стейкхолдеров собственника.

Если иметь в виду, что в центре рассмотрения корпоративного управления стоит собственник, то на первый план выступает такая специфическая черта российских компаний, как отсутствие у поколения «грюндеров» соответствующего опыта владельческой преемственности. Можно с уверенностью прогнозировать, что в 2015-2025 годы Россию, и, возможно, страны СНГ, ждет еще одна институциональная реформа, сравнимая с развитием института рынка (института сделок обмена). Эта реформа института наследования (институт безвозмездных сделок). Это обстоятельство специфично именно для стран СНГ, в отличие от стран с развитым институтом рынка. Именно в СНГ, в том числе в России, в период жизни одного поколения возникло большинство бизнесов и одновременно в этот же период вырастает поколение будущих собственников (наследников) этих вновь созданных бизнесов.

Большинство из будущих наследников в детстве, да и их родители тоже, не знали и не могли знать о том, предстоит ли им что-либо наследовать в будущем, или дело, которым занимаются их родители, скоро зачахнет. Только по прошествии нескольких лет, а то и десятилетий, становится понятным, какие из бизнесов имеют шанс выжить и быть унаследованы. Но к этому времени поколение будущих собственников (наследников) уже будет далеко не в детском возрасте, перейдет черту совершеннолетия и воспитывать их в духе будущих владельцев будет уже поздно. Им придется науку «передачи эстафеты» осваивать на ходу, так же, как их родителям в молодости пришлось осваивать науку создавать и удерживать бизнес.

Выходит, что в дополнение к управленческой преемственности, собственникам и их преемникам, в т. ч. наследникам, в долгосрочной перспективе (10-20 лет) придется решать задачу обеспечения «владельческой преемственности», т.е. сохранения управляемости и подконтрольности бизнеса при постепенной смене владельцев, но при возможном сохранении менеджмента. Обратим внимание на то, что смена менеджмента обычно происходит быстро, а смена владельца может происходить разными темпами. При продаже она происходит достаточно быстро, с коротким переходным периодом, и может привести к смене менеджмента. При наследовании же эта владельческая смена может происходить достаточно долго, постепенно, без потрясений в управленческой структуре.

Считаю эти задачи обеспечения управленческой и владельческой преемственности весьма существенными для России, как в среднесрочной, так и в долгосрочной перспективах, поэтому они должны найти свое место в предметизации корпоративного управления как научной, так и практической управленческой дисциплины.
Предмет корпоративного управления должен быть расширен и включать учет специфики концентрированного владения, субъектного состава владельцев российских компаний и вопросы управленческой и владельческой преемственности, которые в массовом порядке встанут перед ними в ближайшие годы. Фактически нам необходимо корпоративное управление для нового поколения. И это касается именно непубличных компаний. Большинство сегодняшних партнёрских компаний при приближении их создателей к рубежу активности будут разделяться, даже если они будут успешны на рынке. Подтвердим такой прогноз примером.

Истории широко освещавшихся в прессе бизнес-разводов в России

2003-2004 гг. О. Дерипаска и Р. Абрамович. (Русал)
Февраль 2006: В. Иорих, И. Зюзин (Мечел)
Декабрь 2006: А. Мельниченко и С. Попов (МДМ)
Январь 2007: В. Потанин и М. Прохоров (Интеррос)
Ноябрь 2007: А. Занадворов и В. Груздев (Седьмой континент)
Июль 2013: А. Исаев, О. Шигаев. Раздел Балтийского банка и другие кейсы

Можно представить несколько сценариев трансформации партнерских компаний

Либо они будут «разваливаться» в семейные компании, чтобы впоследствии стать родовыми компаниями,
Либо, наоборот, пойдут по пути размывания доли владения и превращения в публичные компании. При этом следует помнить, что фондовый рынок примет только немногих лучших, т. н. «голубые фишки».
Либо будут продаваться, а капитал будет направляться в частные инвестиционные фонды, не претендующие на определение стратегии компаний (частный случай предыдущего сценария).

Трудно спрогнозировать, какая часть российских партнерских бизнесов пойдет по «родовому» сценарию. О намерении владельцев сделать бизнес родовым может косвенно свидетельствовать присутствие фамилии владельца в названии компании. Много ли таких компаний известно в России, если не считать сферу услуг, где владельцы являются ключевыми работниками? Из 200 крупнейших российских частных компаний, входивших в список журнала Форбс по итогам 2012 года, нет ни одной, в названии которой содержалось бы имя или фамилия собственника, или совладельцев. Существуют известные торговые марки, содержащие фамилии (Коркунов, Тиньков, Довгань), но это не названия компаний.

Последней группой являются компании с существенно концентрированным владением (типы А и Б). Там основное влияние на принятие решений будет принимать уже не группа партнеров, а семья. Фактически, семья становится некоторым аналогом акционерного соглашения, часто только неформализованным.
В какой-то момент собственник такой компании может принять решение о преобразовании в корпорацию (стрелка из левого верхнего в правый верхний блок). Тогда компания должна будет выйти в публичное пространство и постепенно размывать капитал, например, путем продажи части своих акций или за счет IPO. В поддержку этой тенденции будет действовать тенденция распределения акций среди наследников, если собственник примет такое решение. Постепенно крупные пакеты будут размываться и члены семьи могут превратиться в обычных миноритарных акционеров. Примером компании, осуществляющей движение в этом направлении, является корпорация Ford.

Заметим также, что при постепенном выходе в публичное пространство (на IPO), семья будет учитывать интересы миноритариев, вводя соответствующие принципы корпоративного управления, и в частности, проводя границы между Семейным Советом и Советом Директоров. Особенностью формирования модели корпоративного управления в переходной экономике, к которой относится экономика России, является возможность выбора этой модели бизнесом. Современное российское законодательство и тенденции его изменения однозначно свидетельствуют о том, что бизнесу будет предоставлена возможность выбора модели корпоративного управления на уровне компании. При этом окружение компании будет побуждать компанию склоняться к тому или иному выбору.

Исследование теоретических основ моделирования корпоративного управления позволяет прийти к следующим выводам

1. Определение корпорации представляет собой научную проблему в силу того, что при отсутствии в общем праве понятия «юридическое лицо» обретение компанией статуса юридического лица тождественно обретению статуса корпорации. Между тем, в системе кодифицированного права компания может являться юридическим лицом и не обладая всеми признаками корпорации, как она определена в общем праве. Среди этих признаков: факт, что компания имеет ограниченную ответственность, является открытым акционерным обществом, котирует свои акции на фондовом рынке, акции компании легко обращаются в доход любым акционером, в том числе крупнейшим. Ограниченная ответственность в системе общего права присуща только корпорациям, то есть компаниям, обладающим статусом юридического лица. Поэтому там ограниченная ответственность предполагает и все остальные признаки корпорации. В системе кодифицированного права компания с ограниченной ответственностью в обязательном порядке является юридическим лицом, но не обязательно обладает всеми остальными признаками корпорации, определенной общим правом. Если в системе кодифицированного права отсутствует определение корпорации, как в российском праве, то традиция относит к корпорациям компании, обладающие всеми вышеперечисленными признаками плюс достаточно крупные размеры и объединение нескольких бизнес-единиц, которые могут как являться юридическими лицами, так и не являться, причем эти юридические лица могут не обладать ограниченной ответственностью.

2. Корпоративное управление можно определить, как свод правил и обычаев, на основании которых происходит распределение властных полномочий в корпорации, прежде всего – между менеджментом и акционерами. Данное распределение властных полномочий обязано своим существованием отделению власти собственника от власти наемного управляющего, или разделению функций владения и управления, в свою очередь вызванному к жизни распылением собственности в компании, которое сделало невозможным процесс прямой коммуникации между владельцами.

3. Разделение функций владения и управления создает агентскую проблему, причем последняя охватывает не только конфликт интересов собственника и управляющего, или принципала и агента, но и конфликт интересов бенефициара, не являющегося собственником, и агента; бенефициара и бессубъектного принципала – компании в целом, а также конфликты интересов между разными группами владельцев, интересов разных стейкхолдеров компании, включая наемных работников, кредиторов, поставщиков, государство и общество.

4. Поскольку распыленность владения не предполагает, что компания обязательно является открытой, агентская проблема может иметь место и в непубличных компаниях, следовательно, и непубличные компании с распыленным владением могут нуждаться в корпоративном управлении.

5. Структуру органов корпоративного управления предопределяет система финансирования и структура владения, а также концепция компании, предполагающая либо чистый капитализм, ориентированный исключительно на защиту интересов инвесторов компании, либо систему кодетерминации. В странах с развитой экономикой можно выделить следующие модели корпоративного управления: рыночно-ориентированная, или аутсайдерская, с распыленным владением и унитарным советом директоров, включающим независимых директоров (с этим типом совпадает англо-американская модель) и банковско-ориентированная, или инсайдерская, с концентрированным владением и двухуровневым советом директоров, с участием независимых членов (с этим типом совпадает германская модель, называемая также континентальной или европейской). Выделяют еще японскую модель корпоративного управления, которая является банковско-ориентированной, но не обладает развитым институтом независимых директоров. В условиях переходной экономики существует множество классификаций моделей корпоративного управления, но собственно идеальные типы корпоративного управления так ярко не определены; предполагается, что по мере развития корпораций они обретут черты моделей корпоративного управления, свойственных развитым странам.

6. В России в силу исторических условий преобладает инсайдерское корпоративное управление. При этом в России нет корпораций, поскольку при высоком уровне концентрации собственности отсутствует такой признак корпорации, как ликвидность акций для крупных акционеров: даже компании, называющие себя открытыми, по сути, обладают рядом признаков закрытости или не публичности в связи с высокой концентрацией владения и низким уровнем Free float для акций, представленных на биржах. Все российские непубличные компании нуждаются во введении института корпоративного управления, даже те, которые номинально ввели стандарты корпоративного управления, поскольку в ближайшем будущем российские компании столкнутся в той или иной форме с необходимостью разделения функций владения и управления, хотя бы в связи со сходом со сцены поколения "грюндеров". Выбор конкретной модели корпоративного управления российскими непубличными компаниями пока не предопределен, но эта модель должна учитывать высокую степень концентрации владения в непубличных компаниях, т.е. исходить из «стейкхолдерского» подхода к собственнику (совладельцам).